Песня буревестника

С Новым годом поздравлять еще рано. Однако некоторым не терпится. Среди уже прозвучавших «поздравлений» едва ли не самое громкое – от профессора Нью-Йоркского университета Нуриэля Рубини.

Он стал мировой знаменитостью, предсказав кризис 2008 года. И вот теперь не в первый раз, взяв кисти Айвазовского, рисует «идеальный шторм» 2013 года.

Об «идеальном шторме» Рубини говорит с середины 2012 года. Вот и в последнем ТВ-интервью Bloomberg он повторил свой алармистский прогноз: «идеальный шторм» разрушит глобальную экономику в 2013 году. Хотя, теперь признает Рубини, «идеальный шторм» не является базовым сценарием. Основной прогноз — низкие темпы роста в развитых странах, а также рецессия в некоторых из них. Сокращение реального выпуска затронет еврозону, Великобританию, но не США.

«Идеальный шторм» -- возможное следствие реализации базового сценария. Дл него необходимо роковое, но вполне вероятное одновременное стечение обстоятельств в разных регионах земного шара. В Америке экономика падает с «фискального обрыва» (демократы не договорятся с республиканцами о сокращении бюджетного дефицита, в результате наступит автоматический секвестр госрасходов и ликвидация льгот, что может спровоцировать рецессию), ситуация вокруг Греции усугубится, замедление роста китайской экономики окажется сильнее, чем ожидается. И, наконец, последнее — взрыв нефтяных цен из-за нагнетания обстановки вокруг Ирана. В случае дальнейшей эскалации конфликта на Ближнем Востоке стоимость барреля нефти может подскочить до $200, что осложнит выход из рецессии стран-импортеров.

Что важно: «идеальный шторм» не утихомирить, как кризис 2008 года. В 2008-м можно было понизить базовые ставки с 5—6% до нуля, провести монетарные смягчения QE1, QE2, QE3, создать налоговые стимулы с нагрузкой на бюджет до 10% ВВП и даже гарантировать выплату антикризисной помощи. Сегодня очередные раунды количественного смягчения становятся все менее эффективными, поскольку нынешние проблемы связаны не с нехваткой ликвидности, как в 2008-м, а с неплатежеспособностью.

К чему я это все рассказываю? Рубини, наверняка, хочет повторить свое достижение прогнозиста, но на самом деле он не столько прогнозирует, сколько предупреждает. Он показывает масштаб рисков для того, чтобы мобилизовать политиков на более активную борьбу с кризисом. Но дело не только в этом.

Самое страшное в его прогнозе вовсе не обрыв, не $200 за баррель (Россию такая перспектива, наоборот, вдохновляет) и не греческие трагедии. Рубини показывает, что возможна ситуации, когда ликвидности вдоволь, а платежеспособного спроса все равно нет.

Это не только финансово-экономический кризис, но и кризис регулирования. Другими словами, мировая экономика оказывается в состоянии, когда надо или смириться с тем, что «зона турбулентности» надолго, как это предлагает сделать Алексей Улюкаев, который утверждает, что не надо считать волны кризиса, надо просто признать сегодняшнее состояние мировой экономикой нормой, или выдвигать какие-то новые модели регулирования.

Если следовать логике Рубини, то если спроса нет, его надо создать. Инструментом может стать государство через расширение в той или иной форме госспроса. Значит, азимут изменений в «моде» на регулирование экономики, если его изобразить на географической карте, будет проходить не от Москвы к Вашингтону, не в сторону усиления исключительно рыночных инструментов, а, условно говоря, от Вашингтона к Пекину. Этот тренд может получить развитие, если нынешняя борьба с кризисом не приведет к ощутимым результатам, он может оказаться достаточно широким, захватив не только экономику, но и политику. Тогда 2013 год и в самом деле принесет много любопытного.

Признав, что изменения в мировой экономике, как и смена «мод» регулирования, неминуемо затронут и Россию, с высоты волн «идеального шторма» стоит взглянуть на отечественное регулирование.

У нас все по-своему. До изобилия ликвидности нам еще ой как далеко. В банках это знают наверняка.

Замминистра финансов Алексей Моисеев в интервью «Финансовой газете» объясняет, почему ФРС США и ЕЦБ проводят одну политику – расширение ликвидности и доступа к ней, а Банк России – прямо противоположную. В США и Европе есть высвобожденные кризисом свободные производственные мощности и большая безработица, там «дешевые деньги» могут завести производство. В России практически нет свободных мощностей и низкая безработица, при этих условиях стимулировать спрос, смягчая денежную политику, вредно, она вызовет не рост экономики, а всплеск инфляции.

Беда, однако, в том, что даже если согласиться с Моисеевым, приходится констатировать, что, не стимулируя спрос, в России не стимулируют и предложение. Здесь главный инструмент – снижение налогов, а этого ждать не приходится.

Есть, правда, еще один путь – не улучшение «инвестиционного климата» (это стало скорее неким ритуалом, чем действием) не сверхмасштабные структурные реформы, а постоянная (не кампанейская) реформа инструментов рынка и самого рынка. Здесь правительству, ЦБ и другим регуляторам необходимо не ограничиваться созданием финансового мегарегулятора, а вести постоянный и результативный диалог с субъектами рынка и прежде всего банками. Это тоже будет стимулирование предложения.

Вывод: в России, в отличие от США и еврозоны, арсенал антикризисного регулирования еще далеко не исчерпан. Это в какой-то степени хорошо. Вот только с использованием резервов можно опоздать. Предупреждение Рубини не стоит пропускать мимо ушей. Под волной глобального «идеального шторма» будет уже поздно.

Николай Вардуль, специально для arb.ru