Два конституционных юбилея

Приближается двадцатая годовщина принятия российской Конституции. Этот факт известен очень многим. Значительно меньше сограждан знает, что только что исполнилось двадцать лет Конституционному совещанию – тому органу, который Конституцию написал.

Этот текст на моем экземпляре первого издания Конституции:

не дает мне забыть о том, что я был участником Конституционного совещания. Но, оказывается, об этом знают и помнят и другие.

Недавно я в этом убедился при таких обстоятельствах.

У меня украли дачу вместе с землей под ней. Ну, украли и украли. Ничего страшного. Слава Богу, 46 статьей Конституции

Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод

Я - в суд с гражданским иском. На пятый день по телефону можно узнать судьбу иска. Узнаю: иск оставлен без движения, причины изложены в письме, отправленном мне по почте. Если за две недели я исправлю допущенные мною ошибки, иск будет принят. Если не успею – возвращен. На руки письмо выдать нельзя – не положено.

Я каждый день езжу на почту. Письма нет как нет.

Наконец, наступает предпоследний день перед роковым. Я призываю на помощь Конституцию. Звоню в суд и говорю: в Конституции написано, что мне гарантируется судебная защита, а я ею не могу воспользоваться, т. к. не получил письма. Девушка, которой, судя по голосу, не больше лет, чем Конституции, мне отвечает: «Я не знаю, что написано в вашей Конституции (т.е. ей известно, что я был участником Конституционного совещания), но за почту я не отвечаю». Мне особенно приятно было услышать эти слова из уст молодого человека: молодежь изучает историю становления и развития конституционного строя в нашей стране.

Это первый, но не единственный подарок, который я получил накануне юбилея Конституции.

Второй подарок – почти повсеместная демонстрация уважения к духу и букве Конституции. Например, с почтой события развивались в полном соответствии со статьей 23:

Каждый имеет право на тайну переписки…

Содержание письма, отправленного судом, навсегда осталось для меня тайной: я его не получил никогда.

Но соблюдает Конституцию не только почта, но, скажем, и законодатель. В статье 35 документа сказано:

Право частной собственности охраняется законом

И действительно(законодатель позаботился!), – охраняется. Да еще как! В моем случае частью 4 статьи 159 УК (срок до десяти лет!). Правда, для того, чтобы этой охраной воспользоваться, нужно возбудить уголовное дело. В случае умыкания недвижимости уголовное дело возбудить легально принципиально невозможно. Если меня кто-нибудь спросит, я, разумеется, объясню почему. Но мне кажется, что не стоит спрашивать, потому что эта маловажная частность может отвлечь нас от торжественности момента.^[i]

Характер человека проявляется на резких поворотах биографии. Двадцать лет крали собственность у моих избирателей (я свыше двадцати лет был депутатом российского парламента), а тут, вдруг, у меня. Непривычно. На этом повороте я обнаружил, что ужасно жадный. Мне так стало жалко моей дачи, что когда я понял, что возбудить уголовное дело невозможно, мне день и ночь стала мерещиться ее «вторая продажа», после которой мне дачи больше не видать (уголовное дело могло бы от этого уберечь). И я запаниковал. И сошел бы с ума от страха, если бы не Конституция. Мой взгляд упал на статью 53:

Каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

Я успокоился: дачу я, возможно, потеряю, но конституционное право на возмещение вреда навсегда останется со мной.

Освободившись от страха, я восстановил способность к рациональному поведению и прочитал статью 33:

Граждане Российской Федерации имеют право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы …

И я направил.

Был в 19 веке третьестепенный русский поэт (кажется, Минский). Он написал поэму такого содержания. Сильные здоровые богатые уважаемые люди, элита общества, мчатся в санях по зимней дороге. На обочине видят голодных оборванных замерзающих нищих, просящих подаяния. Люди в санях добрые и благородные, и кажется, что они сейчас остановятся и подадут этим несчастным. Но этим несчастным несказанно повезло, и они получат несравненно больше, чем жалкие гроши. Сани не останавливаются,потому что седоки торопятся на службу в церковь, где они будут молиться за всех несчастных.

Нищим повезло и мне тоже. Адресат моего обращения взялся былорешать мою проблему, но тут выступил Президент и дал много важных поручений государственным органам. В частности, моему - бороться за инвестиционный климат и, следовательно, за неприкосновенность частной собственности. Теперь мой орган власти решает не мою, личную, а общую проблему защиты собственности всех россиян. Это, разумеется, лучше, потому что, во-первых, теперь все россияне смогут спать спокойно, во-вторых, я смогу спать вдвое спокойнее, чем сейчас. Дело в том, что у меня кроме дачи есть еще квартира, которую, вполне возможно, еще не украли. (До второй продажи узнать, украли у вас недвижимость или нет, можно только случайно. Это соответствует статье 29 Основного закона:

Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию …

Если бы РОСРЕЕСТР выполнил свое обещание сообщать гражданину, когда с его собственностью совершается какая-нибудь сделка, искать стало бы нечего, и конституционное право было бы нарушено.)

Теперь моя квартира будет так же надежно защищена, как моя дача, хотя я ни к кому по поводу квартиры не обращался. И это благо обеспечила мне Конституция, статья 2 которой гласит:

Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

Государство помнит о своих обязанностях. Поэтому ему совсем не обязательно напоминать о моей еще не украденной квартире.

Чуть выше я сказал, что у нас почти повсеместно демонстрируется уважение к духу и букве Конституции. Пришло время объяснить, почему «почти». (Впрочем, в сноске я уже проговорился.) Потому что картину портят редакторы. Как-то случайно по телевизору (где, как мне говорили знающие люди, есть много редакторов) я увидел такую безобразную сцену. Следователь узнаёт реквизиты паспорта предполагаемого преступника и кричит следовательнице, которая постоянно сидит перед компьютером: «Маша, пробей». И Маша бьет. Не проходит и трех минут, как начинает кричать Маша: «Паспорт матерого преступника такого-то, группа крови такая-то, резус-фактор такой-то, скрывается там-то, высылаем группу захвата».

Как участник Конституционного совещания я должен ответственно заявить, что эта сцена – гнусная клевета на Конституцию и подрыв конституционных основ. В моем случае прошли уже не три, а четыре.И не минуты, а месяца, а конституционные права нового собственника моей дачи не ущемлены ни на йоту. До сих пор не известно, существует ли этот человек на белом свете, а если существует, живет ли он по адресу, указанному в новом свидетельстве о собственности, выдавался ли когда-нибудь паспорт, реквизиты которого прописаны там же. И это потому, что полиция - в отличие от редакторов - знает статью 24 Конституции наизусть:

Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются

Как соавтор Конституции я с гордостью обращаю внимание читателей на то, что она не только мудрый (как следует из предыдущего), но и человеколюбивый документ. Она позволяет тому, кто не может защититься по закону, защищаться по понятиям. (Статья 45:

Каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.

Я внимательно проштудировал Конституцию: по понятиям - не запрещено.)

Кажется, по понятиям мне, все-таки, удалось защитить дачу от второй продажи. Уважающий Конституцию читатель с этого места будет держать за мою дачу скрещенные пальцы. (Вариант: уважающий мою дачу читатель с этого места будет держать за Конституцию скрещенные пальцы.)

К тому же, Конституция - деликатный документ. Представляете себе, до какой степени мне, участнику Конституционного совещания, было бы сейчас неловко сознаться в том, что я сделал по понятиям. Но Конституция и здесь верно стоит на защите моих интересов:

Статья 51:

Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, и т.д.

И наконец, подлинное величие Конституции проявляется в том, что она любит не только законопослушных бывших собственников дач (что было бы естественно), но и редакторов, нисколько не обижаясь на них за их антиконституционное правосознание. Это она (статья 29) позволяет им публиковать все, что им Бог на душу положит:

Каждому гарантируется свобода мысли и слова.