Правила скидок: о каких проблемах регулирования говорит спор маркетплейсов и банков

В лице маркетплейсов банки столкнулись с конкурентами за комиссионные доходы от финансовых транзакций потребителей. Возможно, результатом спора станет существенное сокращение таких комиссий для граждан, надеется заведующий лабораторией анализа институтов и финансовых рынков Института прикладных экономических исследований РАНХиГС Александр Абрамов.

Причины спора

Казалось бы узкий профессиональный вопрос о применении скидок в маркетплейсах для продвижения финансовых услуг их дочерних банков стал причиной для острой публичной дискуссии. Но этот сюжет — еще и повод задуматься о том, как работает российский рынок с точки зрения финансовых инноваций и механизмов креативного разрушения. Пока здесь доминируют крупные банки со своими продуктами. По нашим расчетам, на государственные банки приходится около 80% всех активов финансовых организаций. Около 75% финансовых активов домашних хозяйств составляют денежные средства и банковские депозиты, столь высокая доля указанных инструментов не встречается ни в одной из стран-членов OЭСР. При этом уровень развития внутренних институциональных инвесторов — пенсионных и инвестиционных фондов, компаний по страхованию жизни — оцениваемый по их доле в ВВП, в России один из самых низких в мире. Столь значимые диспропорции в финансовой системе препятствуют формированию длинных денег и росту долгосрочных сбережений граждан.

Конфликт между крупными банками и маркетплейсами относится к сфере стоимости платежных услуг для граждан и возможности ее снижения. В российской экономике развитый рынок цифровых платежей сочетается с высокими тарифами на многие платежно-расчетные услуги. Средний размер вознаграждения за услуги эквайринга, позволяющие бизнесу принимать оплату по картам составляет 1% от суммы платежа. Граждане напрямую не оплачивают данную комиссию, но в итоге она переносится на стоимость приобретаемых товаров и услуг. В 1-2% обходятся межбанковские переводы по номеру платежной карты. Объем безналичных операций граждан в 2024 году составил, по данным ЦБ, 127,9 трлн рублей. При предположении о средней комиссии за услуги в размере 1% получаем сумму в 1,3 трлн рублей, а после вычета из нее затрат получается около 1 трлн рублей чистой комиссии банков в год. По данным доклада ФАС о состоянии конкуренции в России в 2024 году, на Сбербанк, ВТБ, Т-Банк и Альфа-банк приходилось около 84% объема карточных платежей за товары и услуги.

Деление этого «призового фонда» и является, вероятно, предметом спора между крупными банками, Центробанком и маркетплейсами. Сразу хотелось бы заметить, что с учетом реальных издержек и рисков банков такая сумма комиссии за переводы могла бы быть в несколько раз ниже. Странным является хотя бы то, что за простые межбанковские и даже внутрибанковские переводы финорганизациями взимается комиссия в процентах от суммы перевода. Заметному снижению таких комиссий способствовало появление системы быстрых платежей (СПБ) Банка России, однако более традиционные карточные расчеты так и не стали заметно дешевле, несмотря на прогресс финансовых технологий.

Позиции сторон

В случае с маркетплейсами банки столкнулись с конкуренцией за указанные комиссионные доходы. Российским маркетплейсам довольно быстро удалось создать высокотехнологичный рынок, объединяющий десятки миллионов покупателей и продавцов разнообразных товаров и услуг. Это соответствует мировому тренду роста онлайн-торговли. По данным компании «Яков и партнеры», в 2024 году доля универсальных маркетплейсов в сегменте онлайн-торговли достигла 64%, при этом доля e-com в розничной торговле составляла 23%. Получается, что на маркетплейсы приходится почти 15% российской розницы.

За то же время банковской системе не удалось создать ни одного аналогичного финансового маркетплейса, где клиенты получали бы доступ к финансовым продуктам и услугам разных поставщиков. Крупнейшие банки сейчас, как и до эпохи платформенной экономики, продолжают продавать своим клиентам в основном финансовые и инвестиционные продукты собственного производства, которые могут уступать по критериям доходности, риска и издержек аналогичным финансовым продуктам других поставщиков. Между тем, в развитых странах продажа инвестиционно-финансовых продуктов разных поставщиков на платформах брокеров, включая банки (Schwab, Fidelity, BNY Mellon), является стандартной практикой.

Что касается крупнейших маркетплейсов, то доходы от основного бизнеса позволяют им продвигать услуги своей финансовой инфраструктуры. Например, предложить механизм получения скидок при оплате товаров и услуг через кошелек (Wildberries) или банковскую карточку дочернего банка (Wildberries и «Озон»). Такая схема предоставления скидок создает преимущества для платежных сервисов маркетплейсов, что встревожило как крупные банки, занимающие доминирующее положение в сфере денежных расчетов, так и, вероятно, Банк России, владеющий оператором СБП.

Но претензии банков к маркетплейсам выглядят несколько искусственно. Во-первых, между скидками в маркетплейсах и программами кешбэка банков нет особой разницы, за исключением того, что скидки маркетплейсов являются прозрачными для потребителей и более системными. Во-вторых, судя по информации о попытках разрешения конфликта, маркетплейсы допускают к участию в программах скидок другие банки, готовые участвовать в них на коммерческих условиях, то есть также финансировать скидки в маркетплейсах за счет собственных средств. Это открывает возможности для конструктивного решения спора в интересах всех сторон, и, прежде всего, граждан, приобретающих товары и услуги через маркетплейсы.

Критики скидок на маркетплейсах указывают на то, что товары должны продаваться по одинаковой цене. Но этот аргумент выглядит несколько наивным даже с точки зрения обывателей, регулярно посещающих обычные магазины. В них на полках мы все реже видим товары с одной фиксированной ценой. Очень часто увидеть еще и цену продажи по акциям, которые могут распространяться на всех или только на участников программ лояльности тех или иных торговых сетей. Более того, у двух рядом расположенных магазинов одной и той же торговой сети на одинаковые товары цены могут существенно различаться.

Конечно, в споре речь идет не столько о правах потребителей, сколько о разделе рынка комиссионных, которому в перспективе грозит резкое сокращение. Это как минимум. А как максимум, хочется надеяться, что маркетплейсы со временем помогут решить проблему, с которой не справились крупные банки, а именно, создания финансовых платформ, где частные инвесторы получат наконец право выбора инвестиционных и сберегательных продуктов (ПИФов, страховых полисов, депозитов) от разных поставщиков. А идеальным решением спора о разделе комиссионных доходов в перспективе стало бы существенное сокращение данных комиссий и их замещение услугами по допуску поставщиков различных финансовых продуктов в финансовые платформы банков и маркетплейсов.

Уроки для регуляторов

Развитие маркетплейсов и финансового рынка обеспечивается его участниками-предпринимателями в процессе «креативного разрушения», обоснованного Йозефом Шумпетером еще в 1940-е, а позднее многими другими экономистами, включая лауреатов Нобелевской премии по экономике 2025 года Джоэла Мокира, Филиппа Агийона и Питера Ховитта. Классический взгляд на развитие финансовых рынков предполагает, что его источником является деятельность предпринимателей и их стремление к креативному разрушению. Рассматриваемый кейс — это повод задуматься о том, как креативное разрушение работает на российском финансовом рынке и какова роль финансового регулятора в данном процессе.

К сожалению, при создании российского мегарегулятора путем внесения поправок в Федеральный закон «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» не удалось в полной мере отразить те цели, которым должен следовать такой регулятор на публичном фондовом рынке. В соответствии с теорией и уже почти столетней практикой, обобщенными Группой 30 в 2008 году и Всемирным банком в 2013-м, финансовое регулирование и надзор призваны, прежде всего, преодолевать так называемые «провалы рынка» в таких сферах как борьба с информационной асимметрией, поддержание конкуренции между финансовыми организациями, обеспечение защиты прав инвесторов и потребителей финансовых услуг, а также финансовая устойчивость финансовых организаций.

Однако в статье 3 ФЗ «О Банке России» целями регулятора названы не поддержание конкуренции между финансовыми организациями или борьба с информационной асимметрией, а развитие национальной платежной системы, финансовых рынков и банковской системы. В таких условиях в споре банков с маркетплейсами Банк России выступает не только как финансовый регулятор, но и как заинтересованное лицо, реализующий проект СБП и некоторые иные коммерческие сервисы. При этом в спорах такого рода, хотелось бы видеть, прежде всего, меры по поддержке конкурентной среды на рынке финансовых услуг.

Нынешняя история напоминает о событиях 2018 года, когда на российский рынок расчетных и финансовых услуг пыталась выйти компания Revolut, оказывавшая услуги по открытию мультивалютных счетов и денежным платежам во многих странах мира. Дискуссия «FinTech как платформа: от пилотов к реальным решениям», прошедшая на форуме Finpolis в октябре 2018-го, с участием представителя Банка России, курировавшего СБП, и ряда крупных банков показала, что указанные структуры с недовольством воспринимали возможный выход на рынок международной организации, обещавшей более льготные тарифы для клиентов. Создателю Revolut объясняли, что ему не удастся начать деятельность в России в силу специфики банковского законодательства, несмотря на то что во многих других странах компания уже тогда успешно работала. Банки категорически отрицали возможность оказания каких-либо платежных услуг независимыми финтех-организациями.

В результате Revolut, который сегодня является крупнейшим европейским стартапом с капитализацией $75 млрд, так и не смог получить разрешение работать на российском рынке. Конечно, проблема не в споре регулятора с тем или иным предпринимателем, а в том, что за прошедшие годы у нас так и не появилось ни одной крупной частной финтех-компании в сфере финансовых услуг, таких как, например, как Ant Financial, TranferWise, Stripe, Chime, или робо-эдвайзеров, вроде Betterment, Nutmeg, SigFig, Wealthfront, Acorns, SoFi. Каждый из этих игроков сыграл уникальную роль в улучшении доступности и удешевлении финансовых услуг для инвесторов. Одним из основных факторов, не позволивших в России в отличие от США, Китая и ЕС использовать возможности независимого от банков финтеха для доступности и удешевления платежных и иных финансовых услуг было и остается отсутствие обязательности стандартов open banking у крупнейших российских банков. В данном случае роль финансового регулятора в создании конкурентной среды, способствующий росту частных финтех-компаний, оказалась незначимой.

Приход на рынок платежных и финансовых услуг маркетплейсов, а в будущем, возможно, и бигтеха, чьи лоббистские возможности не уступают банкам, это новая реальность, открывающаяся на российском финансовом рынке. При действующих механизмах урегулирования споров среди участников профессионального сообщества и представителей власти компромиссное решение будет найдено. Однако важно, чтобы это стало лишь началом качественных изменений рынка финансовых услуг, а также примером реализации стратегии поддержки конкуренции со стороны финансового регулятора.

Источник - Forbes